Вспомнил давно прочитанное . 14 октября 1995 года я решил отправиться на Оку за судаком в район города N.(По понятным причинам я не конкретизирую названий населенных пунктов. Да этого и не требуется для того, чтобы раскрыть основную идею рассматриваемого примера.) До того я с начала сезона в целом очень успешно ловил на той же Оке, но в окрестностях города М. Рыбалка на одном ограниченном участке изрядно поднадоела, и я решил сменить дислокацию. В охоте к перемене мест просматривалось и обыкновенное любопытство: хотелось узнать, как оно там, где больше года не был. И последнее, что подтолкнуло поехать в другой район - перенасыщенность прежнего места ловли спиннингистами: летом спиннингом ловят только истинные приверженцы этого способа, а осенью - все кому не лень. Так принято...
Очутившись на месте, я готов был развернуться и поехать обратно, ибо на стометровом отрезке берега стояло полтора десятка спиннингистов. Все они усердно хлестали воду, однако улов на всю братию был просто неприличный - один "хвост", да и то не судак, а щука. Судак же, как это обычно бывает, ловился "вчера".
То место было мне известно еще в 70-е годы - там каждую осень ловили хищника. Но никогда прежде я не наблюдал такого столпотворения, как в этот раз.
Ловить в толпе, да еще когда не берет - хуже не бывает. А самый надежный способ уменьшить толпу - это выйти из нее. Вот и двинулся я вдоль по берегу, не питая особых иллюзий.
Забрасывая через каждые полсотни метров, я проверял глубину. В общих чертах дно на этом участке реки мне было знакомо: в прежние годы я ловил здесь и зимой, и летом. Сначала шла невыразительная отмель, которая потом постепенно переходила в глубину. Никаких бровок и вообще? перепадов глубины. Если здесь и мог держаться хищник, то непостоянно и в небольшом количестве.
Поначалу мое представление о рельефе дна полностью подтверждалось: поролоновая рыбка падала на дно где-то на третьей секунде, потом - по мере увеличения глубины -несколько позже. Берег же постепенно становился все более вязким: ноги по щиколотку и выше проваливались в ил.
Приятного в этом мало, но вместо того, чтобы обойти топкий участок, я почему-то наоборот зашел в воду, насколько позволяли болотные сапоги, и забросил на максимальное расстояние.
Рыбка коснулась дна на одиннадцатой секунде - это стало для меня сюрпризом. Следующими четырьмя-пятью забросами я выяснил, что дно вдали от берега весьма неровное. А ведь несколькими годами ранее я ловил здесь со льда, и тогда оно было плоским, как асфальт на скоростной автомагистрали. Стало быть, произошло одно из двух: либо здесь велись какие-то донные работы, либо повлияло половодье - ведь один хороший паводок способен основательно поменять рельеф дна.
Как бы там ни было, я нашел очень интересное место, о котором никто, судя по всему, не знал: с лодок здесь спиннингом не ловят, а с берега, не заходя далеко в воду с препротивным илистым дном, до нужной точки просто нельзя было добросить. Вот и проходили все местные и заезжие спиннингисты этот участок с крейсерской скоростью.
На одном из следующих забросов у меня была поклевка, потом я поймал щуку, а вскоре - судака. Всего в тот день я увез более десяти "хвостов" судака и щуки. И это при полном минусе на том месте, где я начинал рыбалку.
В таких случаях важно сохранить монополию на ловлю. Достаточно один раз обжечься, когда вы находите никому не известное рыбное место, а потом с него кормится кто-то из разряда паразитов, - и вы уже берете на вооружение малопривлекательный девиз "Homo homeni lupus est".
Я приобрел свой первый печальный опыт излишнего доверия лет пятнадцать назад. Я нашел тогда пойменное озеро размером с два теннисных корта, которое кишело щукой, и какое-то время ловил там один. Потом я рискнул пригласить своего приятеля, взяв с него "подписку" о неразглашении.
Через неделю меня насторожили плавающие в воде несколько окурков (ни один из нас двоих не курил), а вскоре все завершилось тем, что озеро прочесали бреднем - об этом красноречиво говорили кучи водорослей на берегу!
Позже я проследил цепочку утечки информации, но легче от этого не стало.
Наученный горьким опытом, я постарался максимально засекретить обнаруженную на Оке "точку", и до конца сезона 1995 года и половину 1996 мне это удавалось. Осенью хищник выходил туда на удивление стабильно, но если бы об этом прознали местные рыбаки, все очень быстро пришло бы к плачевному результату. Сначала сюда ринулись бы все местные спиннингисты, а потом дело дошло бы и до браконьеров, коих в этом районе пруд пруди - то тут, то там они беззастенчиво орудуют сетями.
Пойманную рыбу я сразу же прятал подальше от посторонних глаз, а как только мимо проходил кто-то из "аборигенов", я устраивал технический перерыв - точил крючки или перематывал леску, на все вопросы выдавая правдоподобную "дезу". Помню, как на крючки сел хороший судак, но как раз в этот момент мимо проходила браконьерская моторка, и три пропитых рожи были повернуты в мою сторону. Пришлось опустить в воду кончик удилища, чтобы не были заметны рывки рыбы, и сделать вид, что у меня что-то случилось с катушкой. В таком положении я продержал спиннинг около минуты, но судак, как ни странно, не сошел. А в двух других аналогичных случаях рыба все же уходила, но я был этому даже рад!
Так продолжалось до лета следующего года, когда меня опять-таки подвел мой приятель, которого я должным образом не проинструктировал. Он поймал щуку весом более четырех килограммов и на радостях выложил, как на исповеди, всю информацию одному из местных. Что было дальше, думаю, можно не говорить...
Если вам показалось, что я уделил последнему примеру больше внимания, чем он того заслуживает, поверьте, это не так. Поиск, или разведка, всегда идет бок о бок с контрразведкой. Как только вы это упустите, вам придется чем-то поступиться.
Даже в самом мягком варианте, когда на разведанном месте будет ловить только наш брат-спиннингист, да и то от случая к случаю, велик риск того, что рыбалка будет основательно подпорчена. Своими неумелыми действиями новичок, не чувствующий дна ступенчатой проводкой, способен наоставлять там множество поролоновых рыбок, зачастую с кусками оторванной лески длиной по десять-двадцать метров и более. Леска вытягивается по течению и мешает нормальной проводке. Допустим, несколько дней назад вы ловили здесь, и дно было чистое, а сегодня ваша приманка постоянно цепляется за тягучую леску. Значит, в промежутке на этом месте пытался рыбачить какой-то "чайник", едва ли что-нибудь поймал сам, и сделал так, чтобы не поймали вы.
Другой аспект, который так или иначе проявляется на чрезмерно посещаемом месте - "синдром привыкания". Любой хищник - и судак не исключение - усваивает, что от блесны исходит опасность, если его регулярно подвергают массированным атакам, причем восприятие опасности ассоциируется с конкретным местом, где встреча с блеснами происходит чаще всего. Судак стоит там, но попадается очень редко. Чуть в сторону - и поймать его уже проще.
У спиннингистов есть понятие "выбить" хищника. Вы приезжаете на свежее место, где какое-то время никто не ловил, и остаетесь очень довольны рыбалкой. На следующий день отправляетесь туда же, но результат уже скромнее. И так далее по нисходящей.
Такое бывает и в стоячей воде, и на течении, но в реках, на мой взгляд, чаще. Поэтому надо всегда иметь резервный вариант, то есть другое место, на которое можно будет переключиться, когда станет ясно, что на основном месте судак "выбит" и ему нужно дать с недельку отдохнуть.
Наш подмосковный речной судак летом и осенью делится на "квазиоседлого" и "квазикочевого". Приставка "квази" отражает относительность этих определений. Квазиоседлый преобладает. Он в течение нескольких месяцев придерживается определенного участка реки протяженностью в несколько сотен метров - это, к примеру, может быть яма и прилегающий к ней плес. Квазикочевой гуляет в районе плюс-минус десять километров, и если на своем пути находит подходящие для себя охотничьи угодья, не перенасыщенные его квазиоседлыми конкурентами, сам занимает вакантное место.
Вот и получается, что на новом месте мы "выбиваем" квазиоседлого судака, которого иногда можно отличить по содержимому желудка - он чаще всего питается ершом, крутящимся у него под боком. У пришлого судака первое время, пока он не удовлетворит "цензу" оседлости, в утробе преобладает уклейка. Потом, когда он окончательно занимает нишу его "выбитого" предшественника, квазикочевой судак превращается в квазиоседлого. Это выражается и в его подвижности, и в особенностях меню. Среди всех прочих мест, где на течении ловят судака, встречаются такие, откуда можно "снять" клыкастого почти со стопроцентной гарантией - в любую погоду и на любую сколько-нибудь подходящую приманку. Каким медом там мазано, остается только догадываться, но если вам удастся найти что-то подобное, вы всегда будете иметь свои один-два "дежурных" "хвоста", даже при откровенно плачевном результате у всех остальных.
Что именно будет представлять собой это место, заранее сказать нельзя. В конце семидесятых для меня таковым стала вытянутая ложбинка вблизи песчаного острова, несколькими годами позже - водоворот у затопленных бетонных свай, а не так давно - импровизированный причал для судна на подводных крыльях. Со всех трех точек я в течение одного-двух месяцев неизменно уходил как минимум с поклевкой. Так что поиск судака иногда приносит не только сиюминутный однодневный результат!
К. Кузьмин
Книга "Спиннинг: практика ловли судака" 1997 г.
У тебя ни разу не было - там где ловил, причем хорошо ловил, вроде бы и точки знаешь, а тут ОПА. И пытаешься ужо хоть что-нибудь вымутить. Ведь и спортсмены иногда от нуля не уходят.
,угадайте благодаря кому 
!
Надо срочно скидываться и депортировать его 
